Это случилось осенью 2015 года. Стоял глубокий ноябрь с его бледным, коротким днём и беспробудной ночью, от которой обычно отчищаешься по утрам, как от паутины.
Роман «Живые души» (тогда ещё безымянный) перевалил «экватор». Вторая часть, посвящённая Вере Тумановой, потихоньку, когда со скрипом, а когда и со свистом двигалась к финалу. Моя героиня давно и прочно обосновалась в своей полуживой, спящей летаргическим сном деревушке на краю леса, среди полуразрушенных домов и одичалых садов. Название я придумала красивое, медовое: Пчельники. Была в нём и сладость ушедшего детства, и старая пасека из бабушкиных рассказов, и жгучие укусы судьбы, и дикое своеволие пчёл, живущих непостижимой для человека жизнью... Гоголевская Диканька и бунинское Батурино внесли свои краски, запахи и звуки в жизнь вымышленной деревни. Я её буквально «видела». Она снилась мне по ночам и приходила в минуты творческих грёз между сном и явью. Я жила в ней, в одном доме со своей героиней...
Меня всегда печалила участь заброшенных сёл. Путешествуя по российской глубинке, я недоумевала – почему так? Жизнь на земле, в единстве и содружестве с природой всегда казалась мне более правильной, более органичной для человека, увлекшегося шумом и блеском больших городов. Моя душа, как и душа Веры, требовала уединения и покоя.
В один из ноябрьских дней, сев за руль автомобиля в обычном для меня желании – ехать туда, не знаю куда, и найти то, не знаю что – я отравилась колесить по дорогам области. Мой путь привёл меня в хорошо знакомое Ступино. Правда, знакомое в основном по раздольному виду, открывавшемуся с крутого правобережья реки Воронеж. Сделав торжественный проезд по центральным улицам, посетив Нелжу и Октябрьский кордон, я переключилась на побочные маршруты. Короткие просёлочные дороги упирались в ворота садовых товариществ, купальные пятачки и шлагбаумы лесничеств, а иногда просто растворялись среди лугов и полей. Но одна из них оказалась длинной... и судьбоносной.
Втиснувшись в узкий асфальтовый лаз между мрачными стенами чёрного предзимнего леса, миновав кладбище, завод по производству мраморной говядины, раскисшее от дождей поле, хутор лесника, я въехала... в Пчельники. Когда увидела указатель – не сразу поверила своим глазам. Указатель был такой же ржавый и стёртый, как я придумала (вскоре его заменили на новый). В своём географическом открытии я с изумлением узнала выдуманную деревню из своего романа. Не портретное сходство, конечно, но родственное – точно! Копнула историю – изумилась еще больше. А когда познакомилась с местными стариками, послушала их байки, то и вовсе опешила. И поняла, что теперь навеки связана с этим местом. Так у меня появились мои Пчельники. Деревня на отшибе мира. «Убежище» от мирской суеты.
Конечно, у каждого явления есть рациональное объяснение. Психологи, медики, да и просто трезвомыслящие люди найдут простое толкование тому, что со мной приключилось. Скажут: видела название на карте, и оно отпечаталось в подсознании. Скажут: типичное для русских деревень имя – ничего особенного! Скептически ухмыльнутся. Изобличат в лукавстве.
Но лично я всегда буду считать происшедшее со мной маленьким чудом! И буду благодарна судьбе за то, что оно случилось. И уверую еще сильней: вначале было СЛОВО...
