С тех пор я регулярно нахожу повод вернуться в Монтенегро. А в этот раз и повод искать не пришлось: нас с подругой пригласил на день рождения общий знакомый Радомир (художник и удачливый владелец модной галереи в Будве), а заодно пообещал свозить в Бока-Которскую бухту и познакомить с Бреговичем. Последнее обстоятельство стало решающим. И вот, установив новый личный рекорд по скоростной паковке чемодана, я уже сижу в уютно урчащем чреве самолета и гипнотизирую взглядом иллюминатор, пытаясь высмотреть среди ватной толщи облаков очертания черных гор.
Черногория вопреки ожиданиям встречает нас не очень-то радушно: пасмурная прохлада и мелкий дождик компенсировались лишь лучезарной улыбкой и ярко-оранжевым шарфом встречающего нас Радомира. Оказывается, и на побережье Адриатики, тоже случается осень. Впрочем, осень здесь и осень в России, как говорят одесситы, - это две большие разницы. И обескуражившее нас вначале ненастье довольно быстро сменилось роскошным пиршеством цвета и света в стиле позднего Ренессанса. Тяжелые грозди янтарного винограда золотятся в лучах утомленного солнца. Перезрелые плоды граната лопаются прямо на ветках. Оливковые рощи серебрятся под легким ветерком с гор. А олеандры принялись цвести по третьему разу. В рассеянном приглушенном свете по-особому выглядит неповторимая палитра Адриатики: прозрачная бирюза моря, мягкая зелень деревьев, охристые склоны гор, графитовый камень и терракота черепичных крыш...
В сентябрьском Монтенегро время течет размеренно и вальяжно. Пик курортного сезона остался позади, унеся с собой шумное многолюдье толпы, всеобщую суету и дефицит уединенных мест на пляже. Наступило время неспешного вдумчивого наслаждения жизнью. Настоящий рай для эстетствующего гедониста!
Узкая дорога шершавой лентой вьется вокруг гор, поднимаясь все выше и выше, оставляя внизу влажные перья облаков и тускло отливающую серебром гладь моря. Совсем рядом мелькнул крылом самолет, похожий на неуклюжую белую птицу. Недалеко - аэропорт Тиват, один из двух в Черногории, принимающих международные рейсы. Но он внизу, а мы - вверху, на высоте 1700 м над уровнем моря. Мотор малышки Рено трудится изо всех своих 75-ти лошадиных сил, а Радомир успевает не только крутить баранку, опасно лавируя по ненадежным кручам, но и махать руками по сторонам, делая пояснения на ломаном русском. Именно в горах, на узком серпантине дороги, где сложно разъехаться двум таким авто-крохам, не то что габаритным туристическим автобусам, я поняла, почему здесь так популярны байки, мокики и мини-авто. На них разъезжают все: и местная молодежь, и солидные чиновники, и приезжие туристы, и даже члены королевской династии. Нынешняя принцесса Черногории, лихо пришпорив вороной Harley, выруливает из ворот летней королевской резиденции в Пржно. И никакого пафоса!
«Стой!» - успеваю крикнуть я Радомиру, увидев в последний момент на дороге большую похожую на камень черепаху. Животное с красивым узорчатым панцирем не имело ни малейшего представления о нависшей над ней опасности. Зато сумела остановить нас в нужное время в нужном месте. И хотя здесь нет специально оборудованной смотровой площадки, открывшаяся перед нами панорама Бока-Которской бухты ошеломила своей запредельной красотою. Мы словно оказались за пределами цивилизации, за границами условностей, за чертой, отделяющей суетливые и хаотичные действия маленьких человечков от осмысленной и исполненной величия жизни Природы. Бархатное солнце мягко освещает суровое великолепие пейзажа. Многослойные и бескрайние массивы гор: от пепельно-голубых, едва различимых, на горизонте, до мазутно-черных вблизи. И вся эта громада проваливается в глубину, к неподвижному сине-зеленому стеклу водной глади залива. Над ним - переменчивое живое небо и низкие косматые облака. Вокруг - юные ромашковые поляны и древние сосны, впившиеся корнями в голые утесы. Коровы-букашки на склонах долин и игрушечные домики в тени кипарисов. Здесь, на высоте черных гор, все предметы кажутся выпуклыми и ненастоящими: зернистый плотный снег в лощинах, похожий на пенопласт, густо-синие тени облаков, крупные финифтевые цикламены...
Но пора спускаться с небес на землю. Наш художник погрустнел, всем своим видом демонстрируя крайнюю степень голода, да и мы вполне созрели для нехитрых мирских радостей.
Горный поселок Негош славится не только, как родина упомянутого в названии правителя, но и как центр истинно черногорской кухни. Здесь - самый вкусный в Черногории пршут, без которого немыслима ни одна черногорская трапеза. Что такое пршут? Если вы хотя бы однажды побываете в Черногории, то упоминание этого слова вызовет у вас стойкий рефлекс как у собаки Павлова: обильное слюноотделение и легкую гастрономическую ностальгию. Ароматные, тонко наструганные ломтики копчено-вяленого телячьего окорока подают практически в любом национальном ресторане, но здесь, в Негоше, они особенно хороши. Неудивительно, ведь именно здесь официально зарегистрирован бренд «негошский пршут», подразумевающий эксклюзивную технологию его приготовления: начиная с выгула телят на специально отведенных для этого горных пастбищах, заканчивая длительным (до 1 года) вялением в особых проветриваемых амбарах и мастерством филигранной ручной нарезки. Особенно гармонично пршут сочетается с терпким вкусом Vranac (марка местного сухого вина), белым пуховым хлебом, бочковыми маслинами размером со сливу и щедрой сырной тарелкой. Сыры в Черногории - это отдельная поэма: нежные сливочные и тугие копченые с базиликом, орегано и паприкой, густые чесночные и твердые, солоноватые, с аппетитной потрескавшейся корочкой... Вкус сыра - заслуга не только умелых черногорских сыроделов, но и самой природы (Черногория признана самым экологически чистым местом Европы). А следом уже несут ягнятину «под сачем» - нежнейшее, тающее во рту лакомство пастухов и властителей мира. Готовится блюдо в национальной печи на углях, представляющей собой толстостенный гибрид самовара и казана, накрываемый тяжелой крышкой «сач» с трубой для выхода пара. Мясо в ней несколько часов томится в собственном соку, напитываясь ароматом розмарина. Krstach (другая марка местного сухого вина) удачно оттеняет вкус ягнятины. В традициях любых горцев (и черногорцы в этом смысле не исключение), - цветастые тосты за гостей и хозяев, за здоровье и благополучие, за женщин и мужчин, за дружбу народов и мир во всем мире..., что позволяет найти убедительное обоснование разнузданному чревоугодию и без угрызений совести предаваться и дальше самозабвенному гедонизму.
Когда-то здесь было устье древней реки. Потом, в результате глобального потепления, уровень воды поднялся на несколько десятков метров, и Адриатическое море врезалось глубоко внутрь материка, образовав между горными отрогами живописные заливы. Так появилась Бока-Которская бухта, носящая почетное звание южного фьорда Европы. В июле 2000 года она была включена в перечень двадцати пяти красивейших заливов мира. Заслуженно и неоспоримо. Очарование бухты воспето в строках поэтов и писателей, отражено в полотнах художников, описано в дневниках великих людей. По берегам ее уютно расположились маленькие и большие города и деревушки, главный из которых, несомненно, Котор, - город-музей, занесенный ЮНЕСКО в сокровищницу мирового наследия.
Если смотреть на Котор сверху (а сделать это можно, забравшись на самую верхнюю точку крепости - примерно 800 м над уровнем моря), то поверхность залива напоминает темное матовое стекло, по поверхности которого бесшумно скользят, словно смазанные оливковым маслом, многочисленные катера и яхты. Котор - город-марина. Его облюбовали англичане и прочие северяне, питающие слабость к влажным туманам, приглушенным оттенкам и морским прогулкам. Здесь, в Которе, на базе основанного в XIV веке братства моряков был создан морской флот со своим Уставом и традициями. Ну а сейчас - это еще и престижная гавань, где можно лицезреть невероятное разнообразие современных парусников и катеров, встретить пятимачтового круизного красавца Royal Clipper или исполинский четырехпалубный лайнер, а иногда, если повезет, увидеть яхту Абрамовича, опознаваемую по российскому флагу и вертолетной площадке. Такое обилие судов - следствие многовековой морской истории Котора и причина его нынешнего позиционирования в мире роскошных яхт и luxury-круизов.
Черногория - полноправный участник Адриатических парусных регат. Первая - была проведена в 1924 году, а сейчас на Адриатике ежегодно организуется около 15 соревнований для судов разных классов, самым престижным из которых считается первенство на кубок Монтенегро. Здесь же, в марине Котора, можно посетить выставку-продажу парусных и моторных яхт, научиться управлять судном или просто зафрахтовать яхту с опытным шкипером на борту и насладиться невероятными видами с моря.
Если уж мы заговорили о мореплавании, нельзя не упомянуть еще один город бухты, прочно и неразрывно связанный с морем. Это Пераст - оплот корабелов, рыбаков и... пиратов. Находится всего в 10 минутах езды от Котора. Городок знаменит тем, что царь Петр I учил здесь своих гардемаринов корабельному искусству у известного мореплавателя и навигатора капитана Марко Мартиновича. В средние века в Перасте располагалась судостроительная верфь, а теперь это излюбленное место отдыха туристов, благодаря двум вещам: первая - рукотворный остров Госпа од Шкрпела, собранный буквально «по камушку» руками моряков-пераштанцев, вторая - рыбные рестораны, равных которым, пожалуй, нет на всем побережье.
Ну что ж, первую часть своего обещания Радомир выполнил с блеском и мы пристали к нему с вопросом «Ну когда же ты нас познакомишь с Бреговичем?», - очень уж хотелось воочию увидеть автора любимого саунд-трека к знаменитому фильму Кустурицы «Arizona Dreams». Вечером в Которе открывался один из традиционных фестивалей, почетным гостем на котором ожидался Горан Брегович. Радомир водил шапошное знакомство с дальним родственником композитора, художником, и через него пытался заполучить знаменитость в качестве натуры, мечтая написать его портрет. Поэтому Радомиром помимо альтруистических порывов в наш адрес двигали и вполне меркантильные соображения личного характера.
К вечеру дремлющий Котор встряхнулся и оживился, озарился многоцветьем огней, расцвел яркими красками национальных костюмов, зазвучал зажигательной балканской музыкой и голосами гостей. Вполне в стиле Бреговича, с его «свадебно-похоронным оркестром». На главной площади разворачивается основное действо: сюда стекаются костюмированные делегации из разных уголков южной Европы: Сербии, Боснии и Герцеговины, Македонии, Хорватии... Участники шествия несут знамена, распевают песни, играют на национальных инструментах и танцуют. Возрастной состав от 15 до 75 лет. Что-то похожее на бразильский карнавал, только балканского замеса, и не вышедший пока еще на международный уровень.
Наше нетерпение нарастает. Наконец, поговорив с кем-то по телефону, Радомир ведет нас за столик близлежащее кафе. Я в пятый раз проверяю батарейки в диктофоне и пытаюсь унять волнение, рассматривая затейливую вышивку на блузе участницы фестиваля. Через пару минут к нам подходит рослый темнокудрый красавец, и томным баритоном представляется племянником Горана Бреговича, оповещая заодно, что самого его не будет «по причине отсутствия». Впрочем, улыбка у племянника до того обаятельная, а вечер до того удался, что охотно веришь в близкое родство и на удивление легко смиряешься с отсутствием кумира. Кульминация наступила в тот момент, когда племянник вытащил из сумки компакт-диски с автографом дяди и со словами «specially for you» протянул их нам. Одновременно с этим грянул маленький, внезапно материализовавшийся на площадке оркестрик, - оглушил дудками, ударил в литавры, зарыдал скрипками, и в ночной воздух взвилась до боли знакомая балканская музыка. Всё сразу же стало на свои места, а точнее все сразу же сошли со своих мест, прямо как в сказке: «...и тут разбойники пустились в пляс». Пляс продолжался далеко за полночь.
...Уже дома, слушая подаренный диск с музыкой, в которой так непостижимо смешиваются зажигательные цыганские мотивы со славянской тоской, мягкий юмор с глубокой грустью, щемящая нежность с застольной удалью, подумала: главное, что дает путешествие по Балканам, равно как и творчество Бреговича, - это иллюзия безразмерного неохватного счастья, которая остается с тобой надолго. Быть может, навсегда.
(опубликовано в журнале "Пульс" №74 сентябрь, 2010)
